за собой дверь. — Там все еще спят. Как вы? Удалось отдохнуть?
Глядя на Веру и Никиту, нельзя было сказать, что вчера им хорошо досталось. Умытые, причесанные, в тщательно вычищенной и заштопанной одежде. На девушке — легкий макияж. Они даже умудрились каким-то чудом постираться — воротники их рубашек сияли белизной.
— Нас прекрасно разместили, — улыбнулся Никита. — Большое спасибо, ваше сиятельство. Остальные уже спустились на завтрак. Нам выдали карточки для пользования всеми услугами отеля.
Что ж, моя благодарность консьержу. Нужно будет выразить ее в твердой валюте.
— Рад это слышать, — кивнул я. — С чем пожаловали?
— Мы подумали, что вам потребуется кое-что из одежды. Ведь вы с господином Столыпиным приняли на себя основной удар... Здесь рядом есть улица с магазинчиками. Если не возражаете, мы могли бы выбрать для вас что-нибудь подходящее на смену. Мы хотели согласовать траты с господином Столыпиным и получить чек...
— Разумеется, если вы не возражаете, ваше сиятельство, — добавил Никита. — Вере можно доверить это поручение. У нее хороший вкус.
Вера — отдельная песня. В отличие от Никиты, она была потомственной «секретаршей» и работала на род Бринских уже в третьем поколении. Правда, в Петрополе оказалась уже после того, как я выпустился из Аудиториума — прежде служила моей матери. Но после гибели родителей — к слову, тоже весьма загадочной — перешла ко мне по наследству вместе с особняками, землями и счетами в банке. И мне порой казалась, что Вера слегка стыдилась своего условно провинциального происхождения. А комплексы скрывала под идеальным внешним видом как под броней.
— Минуту.
Я вернулся в номер и отыскал чековую книжку. Быстро выписал сумму в пятьсот рублей — деньги, мягко говоря, немалые. Затем вышел к секретарям.
— Возьмите по два готовых костюма для меня и для Столыпина. Размеры знаете?
Вера хитро улыбнулась.
— У меня глаз — алмаз, ваше сиятельство. Подберу лучшее из готового. Хотя, конечно, лучше попросить консьержа прислать портного, чтобы подогнать все точно по фигуре.
— Сейчас не до этого, — отмахнулся я. — Если останутся деньги, а они должны остаться, нужна обувь. У меня сорок третий размер, у Столыпина — сорок второй. И белье. По два комплекта. Словом, Вера, я вам доверяю и полагаюсь на вас. Мне сейчас некогда об этом думать. Если получится доставить все сюда до половины десятого, будет замечательно.
Никита и Вера переглянулись. В глазах обоих секретарей горели огоньки азарта от брошенного вызова.
— Будет сделано, ваше сиятельство.
— Спасибо.
Секретари удалились, тихо и весело перешептываясь между собой. Мне начинало казаться, что отношения у них выходили за рамки рабочих. Но пока это не мешает делу, я не против. Я же тем временем вернулся в номер и взглянул на часы: пора будить Фридриха. Я заказал горячий завтрак в номер и побольше кофе, а затем осторожно вывел юного графа из сна.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — Пора завтракать.
Фридрих не сразу очнулся — была такая особенность у ментально наведенного сна. Но, осознав себя и вспомнив все случившееся ночью, едва не подпрыгнул под потолок.
— Тихо, Фридрих. Все в порядке. Никто нас не атаковал. Дежурство проходит спокойно.
— А? Ага...
— Идите в душ, скоро привезут ваш завтрак. Только постарайтесь не будить моего помощника.
— К-конечно...
Фридрих долго плескался в ванной комнате, а когда вышел, я невольно усмехнулся. Намечалась банная вечеринка — все в халатах и тапочках. Как раз подали еду, и бедняга набросился на нее так, словно не ел пару дней. И лишь за кофе он разговорился.
— Я очень благодарен вам, Николай. За все, что вы для меня сделали. Я у вас в долгу.
— Будьте осторожнее с долгами одаренным, — отозвался я. — Клятва долга в нашей среде имеет особую силу.
— Но ведь я вам и правда должен. Вы не раз спасли мне жизнь, помогли выявить заговор и даже сейчас защищаете... Как я могу вам отплатить?
Хороший вопрос. В идеале бы оставить его без ответа, поскольку эквивалентной услуги Альтанн пока что не мог мне оказать. Но жизнь — штука интересная.
— Пока никак, — пожал плечами я. — Но я рассчитываю на крепкие дружественные связи наших родов.
— Это даже не обсуждается!
— Тогда я доволен.
Фридрих молчал, явно перебирая в голове варианты благодарности. Наконец, он налил себе и мне еще по чашке кофе.
— Как долго вы планируете оставаться в Земуне, Николай?
— Пару дней. Возможно, дольше. У меня здесь кое-какие дела.
— В таком случае я буду счастлив оплатить ваше проживание и проживание всей вашей свиты в этом отеле. Это мизерная часть из того, что я могу для вас сделать.
Хм, а это хорошо. Не